Посадку уже объявили, и Виктор вышел на перрон. После недельной командировки возвращался домой. Войдя в плацкартный вагон, нашел свое нижнее место.
Пока располагался, услышал, как кто-то тяжело дыша, идет по вагону.
Повернулся, — пожилая женщина с сумкой на колесиках, напоминавшей больше рюкзак, в осеннем пальто и цветном платке, стояла напротив, стараясь отдышаться.
Посадку уже объявили, и Виктор вышел на перрон. После недельной командировки возвращался домой.
Войдя в плацкартный вагон, нашел свое нижнее место. Пока располагался, услышал, как кто-то тяжело дыша, идет по вагону.
Повернулся, — пожилая женщина с сумкой на колесиках, напоминавшей больше рюкзак, в осеннем пальто и цветном платке, стояла напротив, стараясь отдышаться.
«Ну, все, — подумал Виктор, — бабуля, явно, моя соседка, сейчас нижнее место будет клянчить».
— Глянь-ка сюда, сынок, у меня вроде нижнее, — отдышавшись, попросила пассажирка.
Место и, правда, оказалось нижнее. Она начала суетиться, раскладывая вещи.
Виктор заметил, что соседке лет семьдесят. «Надо же, — подумал он, — и в таком возрасте ездят, чего дома не сидится».
Женщина, наконец, уселась на свою полку, сложив морщинистые руки на коленях.
В вагон проходили пассажиры, но на верхние места их плацкарта никого не было.
Виктор уже смирился, что придется ехать с пожилой пассажиркой, с которой и не поговоришь.
Поезд тронулся. Вскоре появилась проводница, — принесла белье.
Женщина тут же стала возиться с постельным, аккуратно расстилая и заправляя. Потом снова села и первая заговорила:
— Непривычна мне такая постель, дома-то у меня кровать мягкая, а тут придется бока помять.
С самой молодости не ездила, да уже и не надеялась, что поеду.
Виктор кивнул и продолжал молчать.
— Меня Валентина Степановна зовут. А вас как величать?
— Виктор.
— А по батюшке?
— Матвеевич. Можно просто Виктор.
— Ну, да, можно, ты еще молодой, можно и по имени. В гости едешь?
— Почему в гости? – удивился Виктор. – Из командировки домой еду.
— Вот как! Домой – это хорошо. А я вот из дома на старости лет. – Женщина вдруг замолчала и стала смотреть в окно.
Виктору показалось, что в глазах появились слезы, хотя и не плачет. Ему вдруг стало стыдно, что так недружелюбно отнесся к своей пожилой соседке.
— А вы тоже домой, или из дома? – Решив сгладить свою холодность, заговорил Виктор.
— Из дома, сынок, из дома, — вот и непривычно мне, — тут ехать сутки всего, а беспокойно в дороге-то.
— А к кому едете?
— К дочке еду, — Валентина Степановна вытащила из кармана платочек и вытерла набежавшую слезу.
— Так радоваться надо, а вы плачете.
— А я и радуюсь, пять лет с дочкой не виделась, уже думала и не увижу больше.
— Растерялись что ли?
— Растерялись, сынок, по доброй воле растерялись. Характеры наши покоя по молодости лет не дают, гордыня мешает мирно жить, вот и не виделись с ней столько лет.
Как только подросла дочка, перестали мы с ней ладить. Без отца ее растила, всякое было у нас: ссорились часто.
Замуж первый раз назло мне вышла, но не пожилось. А я не поддержала Наташу словом добрым, упрекала, — так и скандалили всю жизнь.
Внучку против меня настроила, все мне поперек делала. А пять лет назад продала квартиру, уехала и не сказала, куда.
Я и в милицию ходила справки наводить, — переживала, она ведь с внучкой уехала.
Потом объявилась, написав, что у нее все хорошо, что замуж вышла, но чтобы я не искала и не приезжала никогда.
И вот с этим грузом на душе я и жила эти годы. За это время поняла, что тоже не права была. Пусть она меня не слушала, но ведь дочка она мне родная.
А тут год назад письмо пришло от дочери.
Написала, где живет, что с мужем давно развелась, что бабушкой уже сама стала и спрашивала про мое здоровье.
Я плакала всю ночь, а потом написала, что жизни мне нет без них. Потом созвонились мы, поговорили и поняли, что виноваты обе.
У внучки ребенок родился, это значит правнук у меня есть. Наташа помогает ей во всем, вырваться не может, меня вот позвала.
Вот я и решилась в гости к дочке поехать, а то неизвестно, сколько еще времени мне отпущено, здоровья-то нет, да и давление мучает, — увидеться хочется.
Виктор молчал, чужая история запала в душу. Он задумался о своей матери, которую навещает редко.
Мать живет в деревне, там же и старшая сестра Виктора, — всегда считал, что сестра приглядит за матерью.
А сейчас вдруг после рассказа пассажирки заныло в груди, навалилась тоска, — ведь он — сын, мать скучает по нему, чаще хочет видеть.
Виктор всю дорогу общался с Валентиной Степановной, — время пролетело незаметно.
Он помог выйти соседке из вагона, заметил, что к ним идет миловидная женщина, беспокойно глядя в их сторону.
Виктор отошел. Две женщины встретились взглядом, обнялись и долго не могли оторваться друг от друга.
Обе плакали. Встреча двух женщин была настолько трогательной, что Виктор и не сомневался, что все у них будет хорошо.
Он отошел в сторону, хотелось курить. И вообще как-то разволновался.
Достал мобильный и набрал номер матери. Почему-то просто захотелось сказать: — Мама, я приехал, я на месте, в выходной жди в гости.
Иногда случай заставляет нас задуматься об отношении к родителям, посмотреть на себя со стороны через призму чужого горького примера.
